Регистрация на сайте
Забыли пароль?
 
   
 

КРЕМЛЁВСКИЕ ХРОНИКИ




С. Мосякин (112). Странные люди.
. 12345 ...

Странные люди эти военные. И военные-то они не столько потому, что в форме, сколько потому, что у них мысли в голове другие. Ну, не такие, как у всех. И еще, конечно, уйма всяких отличий. Например, военные никогда ничего не теряют. Нет, они могут, допустим, сказать: «Я потерял...» - но понятия такого у них нет. У них есть понятие... Как бы это помягче сказать... «Прополовоактил» . И еще военные хорошо знают русский язык и могут виртуозно ругаться матерными словами, но часто пользуются только одним: «тормоз». Потому что этим словечком можно все что угодно выразить и передать. То есть это не каждому под силу, но любому военному - точно по плечу. Еще военных всегда обманывают. Больше всего, конечно, правительство. Ну, это понятно. Оно всех обманывает. А еще сами военные. Те, которые чего-нибудь выдают, инстинктивно норовят недодать, а те, которые получают, пытаются хапнуть лишнего, потому что им в прошлый раз недодали. Тут в основном побеждают первые, поэтому начпроды ездят на машинах, а комбаты нет. Это закономерно. Вот если бы их двоих в, атаку бросили, то начпрода бы первого подстрелили, потому что он всегда пошире будет и бегает тихо. Но зато закон социальной справедливости у военных соблюдается свято. Он сам собой соблюдается. Точнее, регулируется. То есть он и не закон вовсе, а вроде как рынок и регулирование у него рыночное. А все просто: то, что каждый военный в начале службы недополучает, он в конце службы добирает. И это понятно. Лейтенант не может быть умнее майора, потому что прослужил меньше. И военные любят все одинаковое. У них даже на складах всегда сапоги все только. сорок первого размера, а шинели сорок четвертого, или наоборот. Еще военные всегда опаздывают, поэтому у них есть зазоры. Запасы времени. Чтоб они, значит, пришли куда-нибудь к девяти, им назначают время восемь пятьдесят, а начало отодвигают на полдесятого. И в столовой у них кормят не тем, что записано в меню. Мяса не хватает, и остальных продуктов тоже. В основном есть всегда что-то одно, но много. Поэтому военные придумали замены в эквиваленте. Мясо можно заменить на тушенку, если тушенки нет, то тушенку на рыбу, рыбу на яйца, яйца на масло, масло на маргарин, маргарин на комбижир. Энергетическая ценность при этом будет как у мяса. То есть в эквиваленте. Потом с этим пайком. Его можно получать деньгами. Но если на статье денег нет, надо ждать. Только долго ждать нельзя. Потому что если прождешь долго, то потеряешь право на денежную компенсацию, и придется получать натурой. Тебе будет положена полутушка коровы и еще много всего, но этого не будет. Сто килограммов мяса заменят в эквиваленте на сто двадцать килограммов масла. Масла тоже не будет, и его заменят на сто сорок килограммов маргарина. Столько килограммов не окажется, но можно будет получит три центнера перловки.

Еще военным всегда не хватает бумаги. Потому что у них много всяких приказов и шифровок И много оружия и патронов. Потому что они стреляют мало. Они, когда много стреляют, ну и просто там с оружием куда-нибудь ходят, часто или друг в друга попадают, или оружие у них прополовоактивается. Поэтому они оружие и боеприпасы на складах держат. Так спокойней. А склады они охраняют. Со складов тоже все пропадает. Но реже.

И очень много у них нельзя. Ну, спиртное нельзя, курить на ходу нельзя, длинные волосы нельзя. Налысо тоже. Основные запреты в уставе записаны. Это такая книга, где для всех придуманы обязанности. Но там только главное.

Вообще запретов у них много. Их начальники придумывают. Запрещено вот обгонять машину начальника. Запрещено отвечать «я приходил, а вас не было», «я звонил, а у вас трубку не брали» и «мне не доводили». Еще военные постоянно что-то улучшают. Поэтому много строят или, по крайней мере, копают. Для этого можно нанимать строителей. Они сделают качественно, но дорого. Поэтому военные все делают сами. И из-за этого все умеют. Еще у них всегда в городках нет или воды, или света, или отопления, или всего вместе. Потому что это у них не главное. Главное у них - боеготовность. Поэтому они то и дело по ночам вскакивают, выбегают куда-нибудь в поле и совершают марши. На маршах военные двигаются по картам. На каждом перекрестке останавливаются, достают и изучают карты, а потом ловят местных жителей, будто бы понарошку в плен, а на самом деле, чтобы спросить дорогу.

А точность! Как военные любят точность! Вернее, конкретику. И еще планы, списки и проценты.

- Как идет перестройка в вашем воинском коллективе?

- По плану, товарищ полковник

- Покажите план.

- Пожалуйста, товарищ полковник

- У вас составлены списки перестроившихся?

- Так точно, товарищ полковник.

- Показывайте.

- Пожалуйста, товарищ полковник

- Что-о? Что вы мне подсовываете? Это же отписка! Напротив фамилии каждого военнослужащего должен стоять процент, показывающий, на сколько он перестроился. Вам понятно?! Все переделать!

Военные вообще особенные люди. Они даже разговаривают поособенному. Самый любимый у них вопрос его задают начальники: «Почему?». На него лучше всего отвечать виноват или, например, «так точно". Тогда вы вроде как бы с начальником соглашаетесь, и он сразу теряется и не знает, о чем еще с вами можно говорить. Когда военные кого-то ищут, надо отвечать быстро и честно. Быстро, потому что военные вообще не любят медлительность. А честно потому, что обманывать начальников нельзя. Поэтому надо сразу говорить, что тот, кого ищут, на территории. А вообще, когда спрашивают, лучше отвечать "не знаю".

Еще почти все они не хотят служить. Те, которые на срочной службе, не хотят все. Потому что в армии дедовщина и много «нельзя». Но все служат. Потому что досрочно из армии можно только в тюрьму. Офицеры тоже не хотят, но через одного. Потому что у них тоже дедовщина. У лейтенантов всегда много нарядов, их часто вызывают на службу, чего-то им вечно недодают и посылают за водкой. Поэтому они не хотят. А все, начиная с майора, уже хотят, потому что начинают ускоренно получать недополученное ими в лейтенантах.

Потом в армии терпеть не могут обезличивание. Т о есть, когда непонятно, чье имущество везде разбросано и валяется, и чье на ком надето. В самом деле, это было бы ужасно. Но в армии это невозможно. Потому что у военных везде бирочки. Они вырезают их из фанеры, дырявят и пришивают ко всему. А на бирочке фамилия. Если нет бирочки, то делают клеймение с номером военного билета. И теперь если нерадивый солдат, скажем, прополовоактил фляжку, то он, конечно, что делает? Он встает ночью и берет фляжку у спящего соседа, которого не очень любит. А утром взвод строится, командир всех проверяет, и бах! А на Иванове фляжка с биркой Сидорова. И тогда он сразу у Иванова фляжку отнимает, отдает ее Сидорову, а Иванова примерно наказывает. А то без бирки что было бы? Или вот если идет какой-нибудь офицер, а у него под ногами ремень валяется. Так было бы непонятно, что за ремень. Но на нем есть номер военного билета. Из семи цифр. И любой офицер мгновенно узнает, чей это ремень и кого, значит, надо отругать за небережливое отношение к военному имуществу. Так что с этим у военных строго. Особенно, если касается средств защиты: на ОЗК и противогазах тоже бирки. На ОЗК, правда, часто не хватает чехлов, и тогда с бирочками прямо беда - пришивать некуда. Но ничего, к защитным плащам прямо и пришивают. На капюшоны. А то ни один строевой смотр не пройти. Главное - не делать в капюшонах больших дырок, а то в них проникающая радиация пролезет.

Да, и обязательно строевые смотры. Они проводятся регулярно, по два: один и через три дня сразу другой, повторный. Потому что за первый всегда ставится двойка.

И еще в армии есть своя элита. Это, естественно, не афишируется. А входят в нее кадровик и всякие начи: начфин, начпрод, начвещ, начальник ГСМ. И если учиться на офицеров, то лучше сразу на этих. Или на военного прокурора, который потом их всех таскает по судам и пытается посадить в тюрьму.

Еще военные ничего не боятся. Даже когда их ругают. Когда гражданские ругают, они вообще не боятся, потому что гражданские толком про военных ничего не знают. А военным плохое говорить про армию запрещено. Потому что они могут наговорить столько, что генералам срочно придется чего-то менять и просить для этого у своих начальников деньги. Начальники тогда перестанут любить этих генералов и станут назначать других. Вот поэтому недостатков в армии вроде как почти нет.

Зато в армии все делают карьеру. И солдаты, и офицеры. Офицеры вообще могут сделать карьеру большую. Главное, чтоб человек на службу ходил и не пил много. Да, и был уверен в себе. Чего не знаешь - посмотри в уставе. Не знаешь, где написано - делай, как придумал, все равно уставов никто не знает. Кроме военной прокуратуры, конечно. Главное - быть в себе уверенным. И достаточно.

И еще в армии весело служить. Люди как на ладони, масса романтики и чудесных совпадений. Вот отключают под утро зимой свет. Ну и офицер встает, шарит руками по углам, одевается и идет на службу. Приходит на службу - там свет есть. А на нем кроличья шапка. Или приходит на службу, а всех строят и ведут в поликлинику. Там им какие-то уколы делают. Неприятно, конечно, но куда из строя побежишь? Это священное место. Да еще командир полка рядом идет. Ну, заходит офицер к врачу, снимает брюки, а на нем, значит, трусы жены.

Или еще чьи-нибудь. И всем становится смешно. И люди в погонах забывают ненадолго о том, что им придется лучшие годы свои провести в этом отдаленном гарнизоне, а потом долго ждать обещанного жилья, ходить по кабинетам, просить, хитрить и унижаться, и так будет до тех пор, пока страна не выиграет очередную великую войну. И седой полковник, раненый в Средней Азии и контуженный на Кавказе, будет смеяться вместе со всеми, как ребенок, сквозь слезы и хохот повторяя: «Я бы давно из армии уволился, да цирк люблю».

. 12345 ...